Мы впереди планеты всей. Fantasy - Михаил Буканов

Синтетическая рассказка

На море-окияне, на острове Буяне, жила-была прынцесса, а звали её по-научному, Прошмандовка! Сам король-отец не шибко грамотный был, но и кино смотрел, и радио слушал. Телевизоров-то у них не было, так он из данных средств массовой информации полезные для себя вещи черпал! Как раз на случай перед рождением дочери заграничную группу «Лесоповал» по радио гнали. Вот там он это слово, в имя дочери превращённое, и обрёл. У всех Люсинды, да Мирандолины, а у него одного принцесса Прошмандовка. То-то отцовскому сердцу радость! Матери у дитя не имелось, умерла она родами. Да и с дочкой могли быть проблемы. Видно с книгами туго было, или классику король очень не любил, только точь в точь повторил ошибку государей германских. Пригласил на праздник свой по-поводу рождения дочери всех колдуний, что в окрестностях обитали. И плохих и хороших. На это ума хватило. Все с дарами пришли. Кто памперсов упаковку, кто пипифакса, а кто на зубочистки для принцессы расщедрился. Мало что зубов нету, вырастут, а у нас уже и зубочистки наготове! Лежат! Подальше положишь, поближе возьмёшь. Мудрость так и пышет! Страшно, даже жуть! А одна злая волшебница возьми сдуру, да спроси, мол, какое-такое имячко у принцессы будет? Я, говорит, очень прошу её Рапунцелью назвать. Мне звёзды подсказали, у неё коса тогда длинная вырастет, и перхоти никогда не будет! Тут уж король ей отлуп и дал. Никаких, кричит, Рапунцелей. Вы сами посмотрите, она у меня вылитая Прошмандовка. Так и называться будет! Шоб тебе, тля ты старая, сгореть синим пламенем. Ну, ясно, обиделась эта волшебница и злость затаила. Ничего на свадьбе предпринимать не стала, а нажралась в умот, и, сделав вид, что мёды столетние сычёные, на финиках, да и ананасах настоянные, её с ума-розума свели в большую кадку, где росли королевские фикусы, наблевала зело. Отчего растения эти все переродились, превратившись в пожирателей насекомых и кур, под именем Росянка отчаянная прямоходящая! Только ростом в сто раз больше, да с самоназванием Триффид и способностью не только стуком переговариваться, но и отравленными жалами на глубину атаки до семисот метров всё живое поражать! С чем и удалилась в саклю свою, где и заснула на ближайшие пятьсот лет. Росла маленькая принцесса, росли и проблемы. Эти самые Росянки дикие, по имени Триффиды, разум обрели. Только, понятно, что нечеловеческий. Откуда там человеческому взяться было при таком раскладе их образования? А разум тот был один на всех, но пропорционально так поделенный, что псевдобашки работали сразу у множества, кто соображал ещё хоть малость. И ответ на все дела был общим. Путём математического отбора числа ПИ из номенклатуры параллаксов! Что подтверждает лишний раз идею, против природы не попрёшь. О чём нам всем неоднократно, в гроб сходя, старик Мичурин из города Козельска неоднократно указывал! Я почему говорю о том, что не все существа эти плотоядно-растительные в принятии общих решений участвовали? Да всё потому, что умные они были слишком! Прикинули чего надо к своему отсутствующему носу, взяли быстро и временами стали на внутренние процессы регенерацию напускать. Вот он насекомых нажрался, или там курицу схавал, а потом медоносными растениями закусил. И внутри организма так свои пепсиды с лепидами настраивает, что они ему из сахарозы чистый ректификат гонят. И это всё при наличии отсутствия каких-либо внешних процессов. Чисто Менделеевы, только ещё хуже! Нажруться, суки, и давай к бабам и девкам человеческим приставать. Чего с ними делать не ведают, говорить они тоже не могут, так, погоняют, по ногам стрекалами похлещут, да и под забор. Алкоголь своё берёт. Бай-бай! Спатиньки надо! Вот такие дела в королевстве. Полный разброд и основ шатание. Король уже к ним и войско посылал, и войну этим гадам объявлял, но они же растения. Ушей нет. Ум на всех один. Ты его храбро порубил в капусту, а мерзопакостному созданию без разницы. Семена вокруг себя быстро рассыпет, и в небытие. Глядь, а Триффидов этих втрое-вчетверо! Что делать? Плюнул король на всю гордость свою, пошёл к месту, где злая волшебница обреталась и встал. Спит старая, аж мохом уже пошла, и пиявки с червяками по ней ползают. Надо бы поднимать для консультации, а как? А наша Прошмандовка, хоть и ростом ещё мала, но разумом велика не по годам. Говорит: папуля! Прикажи ведро воды принести с кусками льда, да запусти туда ершёй с пискарями поболе. А потом прямо так и лей на старую мымру. Проймёт, это точно! Как было сказано, так и сделано. Ливанули, и карга, хоть и с трудом, но пробудилась. Тут ей король золота в кошелях, шубу горностаевую и речь свою предложил. Не отказалась. Всё выслушала, говорит помогу, но условие одно будет. Дочку-принцессу переименушь в Рапунцель! И сунула ему в далёкой России изданный словарь, где с блатной музыки на язык человеческий переводится имя Прошмандовка! Прочитал король, охнул, да и сказал: Быть по сему! А ты, старая, приведи себя в порядок, от нечисти всякой отмойся, поскольку назначаю тебя первой статсдамой и жалую тебе Орден Святого Вертухая с бубенцами, цепями и бляшками! Ведьма дунула, плюнула и не стало ужасной животной растительности. А сама она при дворе том долго ещё праздновала такие великие перемены, которые в разуме короля произошли. Но, поскольку она всё же была силой злой, то однажды не выдержала, по-пьяни подралась с Фатой-Морганой, и та её вовсе иллюминировала к общему знаменателю. Тут рассказочке конец, без конца, какой венец? В крайнем случае – гарем, и без всяких теорем!

Синтетическая сказка

Сказка оборачивалась ужасной явью. Пошёл добрый молодец, да в дремучий лес, нашёл стрелу им запущенную в болоте глубоком. Держала её лягушка довольно крупных размеров, вся такая зелёная, в мелкую крапинку. Молодцу бы плюнуть, развернуться и домой, да не тут-то было. Давай он с ней, рептилией этой, разговоры разговаривать. Обсказал ей всю историю про братьев своих, да батюшку престарелого, который, ввиду отсуствия женщин, на себе домашнее хозяйство тянет, и упражнения в стрельбе из лука, нужны, якобы, для быстрейшего нахождения невесты кои старый затеял. Мол, ему бы, умнику, задуматься, а всё ли в голове у отца-родителя в порядке, коли вместо того, что бы легко сватов к соседям заслать, честным там пирком, да за свадебку, так он, уховёрт ношеный, вона какой заковыристый путь для них в энтом деле отыскал. Уф! Еле всё и выговорил! Устал даже. А лягушка эта лупатки свои выпятила, глядит на него, вроде как, с восхищением, дышит глыбоко, но, ни о чём не говорит. И вид имеет даже вовсе задумчивый такой! Может, положение обдумывает, а, может, в присутствии супруга будущего боится и рот открыть! Tакое бывает! Добрый молодец решил зелену лягушку домой оттранспортировать, так как есть, со стрелою и травой болотной. Мол, пусть папочка многомудрый сам коллизию данную разрешит. С его головой он это легко исделает. Уже и платок из порток кармана достал, лягушку склизкую большую завёртывать, наклонился, а из под воды рука деревянная, утопшее бревно напоминающая, за нос его сучками своими цап – царап! Еле он вырвался болезный. Аж, нос весь ободрал. Да скок-поскок, по кочкам и на бережок. А из воды вылезло существо огромадного размера, утопленный лет сто назад ствол дерева вовсю напоминающее. Ветки руками стали, тиной болотной, пиявками и грязью покрыты, глаз штук восемь по стволу, и все горят зелёными болотными огнями. А ног не видать. Глубоко в болото уходят. От стрелы отцовой и бывой лягушки помина нет, только пузыри газа болотного взрываются, да гейзерные фонтаны в высь бьют. Утоплю тебя, паскудник, – заорало существо, широко разевая огромное, гнилое даже на вид, дупло в верхней части ствола. Иди сюда побыстрее. Я хочу слиться с тобой в экстазе и побезумствовать. Тута вот прямо! Ага, – отвечал молодец, – сейчас иду, только шнурки от лаптей поглажу. Нема дурнив, – как сказали бы нам младшие братья Новороссы! Лучше уж вы к нам. Давай, бревно гнутое, хиляй сюда на полусогнутых! А мне и тут хорошо! Хилять? – переспросили с болота. Это можно, и страшилище мощно качнулось прямо в сторону берега. Было видно, как глубоко под водой идут какие-то силовые процессы. Может быть это было отделение корней от основ, поприросших где-то там, в страшной и трагической глубине, губительной для человека. А может простое ополоскивание ног, перед тем, как их чистыми выставить на берег. Кто знает? Я бы, лично, судить не взялся. Добрый молодец не стал ни плакать, ни ожидать, а набрал скорость, близкую к третьей космической, и, в мгновение ока, то есть, не успеет стриженая девка бюстгальтер расстегнуть, исчез за далёким горизонтом. Oказался он в пустыне ужасной, что ни песком доверха заполнить, ни верблюду вброд перейти. Каракумы, по-сравнению с ней. просто Бекпакдалы серенькие. Так, немочь бледная. А эта пустыня была-таки всем пустыням пустыня. И не песок там один был, а ещё ветры страшенные, жгучие, прямо жуть, завывающие, нечто типа: «Оставь надежды всяк сюда входящий.» Дикое дело! Древо, который за ним гнался, уже на первых метрах спотыкаться начал, сохнуть на глазах и вдруг в саксаул превратился, дал мелкие зелёные листики- иголочки, а потом и вовсе мимо проходящим верблюдом съеден был. Это животное вообщее считается среди буйных самым неблагодарным. А тут прямо заявило: Тьфу на вас десять раз. Давно я такую гадость не едал. Прямо какой-то салат, блин, оливье, который с католического Рождества до русского старого Нового года под ёлкой пролежал. И даже срыгнул в огорчении! А добрый молодец думает: Ё-мае, ну, папаша, погоди. Я тебе таких щей наварю, никого женить не захочешь, перпендюйник дряхлый! Поплохело тут ему вовсе, чё-то делать надо, так он, по обычаю удальцов, сел на песок и заплакал. Легче ему не стало, зато волю к победе и настойчивость проявил! И, «смелого пуля боится, смелого штык не берёт!» Помощь пришла к нему, сироте повапленому! Чудо из чудес! Глядь, рыбка золотая перед ним стоит, переливается. И зонтик в ручках своих тонких держит. Сам этот предмет цвета белого, а по нему васильки синие краской свежею расписаны. Пробирает! Ножки у рыбки тонкие, сама на жаре страшенной сохнет, вот только крепится. А что делать? Надо, рыба, надо! Что, -говорит, – добрый молодец, не весел? Что ты, смердюк эдакий, нос на квинту повесил? Или в булочной облом хлеба не довесил? Это и не горе вовсе, а так, мелкие червоные хлопоты при пивковом интересе. Вот я помню меня и подлодку одну бомбили лет с надцать на Балтике, вот это были хлопоты. Как говорят у нас на Привозе: Разве же это фонтан? Это же менструация. Вот у моей тёти Цили менструация, вот это фонтан! Oт речей таких странных совсем наш добрый молодец обалдел. А рыбка тут спрашивает, в чём, мол, ты нуждаешься? Я, чётко говорит, существо такое. Мне, говорит, ежели кто ндравится, так я в лепёшку расшибусь, да паскуде этой отслужу. Tакой вот неописуемой красоты я чудо-юдо-рыба-зверь! Давай, излагай, да и на песочек прилегла в грациозной позе! Удалой молодец сразу заявил, домой хочу и пива мне «Балтика» №5, десять бутылок, с открывалкой! Глядь, а перед ним столик из кафе пластмассовый, стул такой же и запрошенное. Уселся несчастный за стол, рыбку, к этому времени совсем высохшую и от пота солью покрытую, в руку взял, поколотил её о стол нещадно и с пивом сиел! Тут ему живот так подвело, что он глаза закрыл. Открыл через мгновение, он в лопухах за хатой орлом сидит, порты спущены, а ремешок на шее качается. И лопух в руках приготовлен, дабы по-назначению прямому использовать! Привиделось, -облегченно вздохнул он, и в хату вошёл. А там папаша его с огромной лягушкой чай пьёт и матримониальные дела обсуждает. Пригляделся, а это вовсе даже не рептилия, а чудовище болотное, через верблюда пропущенное. Сел наш герой на пол, и помер. Вот такая, блин, история!